У Польши был опыт организации военных объединений белорусских националистов против Советской России ещё с 1919 года
Недостаток образования – это главная причина выхода на улицы десятков тысяч человек в основном молодого возраста. Если бы им кто-то на примерах, на пальцах, на конкретных документах рассказал в школе или в вузе о том, как Польша на разных этапах относилась к белорусскому народу, то количество протестантов не пойми против чего резко уменьшилось бы.
У Польши был опыт организации военных объединений белорусских националистов против Советской России ещё с 1919 года. Варшава координировала деятельность «Зелёного дуба», чей штаб располагался в Лунинце. Боевиков отбирали и тренировали специально для подрывной и партизанской деятельности против Красной армии во время Советско-польской войны. Их лидер, Вацлав Адамович, лично управлял подразделениями бойцов в Полесье, а отряды «зеленодубовцев» получали манипулятивную информацию от польской разведки вплоть до весны 1921 года, когда в Риге под фанфары союзников по Антанте были подписан договор с Польшей Пилсудского. По нему Западная Белоруссия вошла в состав новорождённой Польши, ставшей внебрачным ребёнком англо-французских политтехнологов. А внебрачный ребёнок часто рискует подвиснуть в непризнанном положении.
К 1939 году такое незаконнорожденное чадо оказалось невостребованным, оттого его с лёгкостью отдали Гитлеру на поглощение. Кстати, польское руководство было и не то чтобы против – ведь Юзеф и Адольф ещё с 1933 года умели находить общий язык по самым сложным вопросам.
Белорусы и украинцы, жившие в пограничных областях, явно не испытывали восторга по поводу того, что в Риге парой росчерков пера их отдали на милость милитаристской диктатуры. Сами польские власти восприняли то, что произошло 18 марта 1921 года как восстановление исторической справедливости. Территории Западной Белоруссии воспринимались Польшей как свои исконные земли, а культурно-религиозная самобытность местного населения рассматривалась как нежелательный результат русификации. Нелишним было бы напомнить, как относились польские шляхтичи почти уже банкротировавшей Речи Посполитой в течение хотя бы XVIII века к православным храмам. Уму непостижимые вещи, о которых я постесняюсь писать. И если бы Екатерина Великая тогда не вмешалась, то это было бы квалифицировано историками будущего как предательство общей веры.
Эта же отвратительная реакция возобладала среди польского руководства 1920-х годов, которые претворяли в жизнь идею прометеизма.
Одна из концепций возрождения Польской республики предполагала создание конфедерации под названием Stany Zjednoczone Polski, то есть Соединённые Штаты Польши, в которых отношение к русским людям (неважно, белорусам или украинцам) было бы идентичным тому, что практиковали польские помещики на финальном этапе полураспада Речи Посполитой. В начале 1920-х годов польский истеблишмент, настроенный как антибольшевистски, так и антиправославно, рассматривал белорусов вполне однозначно.
Иллюстрацией этой концепции может стать мнение землевладельца и заодно философа Александра Мейштовича, бывшего члена Государственного совета Российской империи: «Белоруссия самой историей предназначена быть мостом для польской экспансии на Восток. Белорусская этнографическая масса должна быть переделана в польский народ. Это приговор истории; мы должны этому способствовать». Это он, особо не тушуясь, писал в 1922 году. Судьба улыбнулась Мейштовичу: в 1926 году он займёт должность министра юстиции и генпрокурора при Пилсудском. Одно из первых лиц в Польском государстве постулирует фашистскую идеологию. Не в первый и не в последний раз. Полагаю, что эти выдержки из Александра Эдуардовича стоит транслировать на большом экране перед бело-красно-белыми манифестантами. С указанием автора, разумеется.
Поляки полностью отрицали легитимность белорусского народа. При этом Советский Союз открыто проводил культурно-политическую стратегию коренизации. Тогда белорусский язык активно внедрялся в делопроизводство, а в Белорусской ССР открывались учебные заведения, где львиная доля программы уделялась освоению литературной нормы белорусского языка. В те годы возникло и утвердилось огромное количество белорусских журналов, газет, просветительских изданий. Белорусам в БССР, равно как и украинцам в УССР отдавалось безусловное предпочтение при занятии ключевых постов в республиканских администрациях. Отношение было трепетным, нежно-щадящим и морально-поощрительным. Именно благодаря советскому отношению белорусская культура получила такой зелёный свет, который освещает ей путь по сей день.
А вот белорусы, хитросплетениями судьбы оказавшиеся в составе Польши, в основном трезво отдавали себе отчёт в своём второстепенном положении. В Вильне выходила газета «Белорусские ведомости», авторы которой 10 октября 1921 года возмущались:
«Отношение к белорусам со стороны многих начальников и определенной части общественности очень пренебрежительное. Нас считают то москалями, то большевиками, то вообще людьми второго сорта. Беларусь, частично попавшая под власть Польши, поделена на провинции-воеводства, и не видно, чтобы в этих воеводствах проводилась политика по принципу, объявленному в первые дни польского господства в нашем крае: «равные с равными, вольные с вольными…».
Один из чиновников министерства внутренних дел Арцишевский в 1921 году предложил оригинальную стратегию ассимиляции белорусов. Он призвал «провести размежевания между белорусами-католиками и белорусами-православными». А далее – разъяснение: «первых надлежит ограждать от белорусизации и окружать атмосферой польской культуры. Вторых надлежит предохранять от русификации, привлекая для этого белорусские силы». В то же время стартовала кампания по ополячиванию имён. Воеводы Полесья требовали от своих подчинённых «строгого соблюдения правил польского написания имен православного населения». Борцы за чистоту польской культуры не ленились и составляли списки церковнославянских имен в «правильном» переводе на польский язык. Так, имя «Аввакумъ» должно было указываться как «Abbakum», имя «Авдiй» как «Abdjusz», имя «Авксентiй» как «Auksentjusz» и так далее. Тогда же министры польского правительства без особого стеснения говорили о необходимости тотальной полонизации православной церкви западнобелорусских областей.
В советские годы об этом лишний раз старались не вспоминать. Дружба народов, называется. Все эти поползновения фашиствующего режима межвоенной Польши в отношении восточных славян замалчивались, потому что негоже было конфликтовать в кругу братского интернационала. Знали об этом лишь пережившие этнопреследования 20-х – 30-х годов белорусы и их потомки, а также копавшие глубоко историки. Однако в школе или в вузе об этом вряд ли можно было услышать. Отсюда и непонимание истинной подоплёки событий, которое присуще современной белорусской молодёжи, строящей иллюзии относительно своего места в той гипотетической модели мира, которая наступит после ухода Лукашенко (которого не будет). Ведь изменения готовятся далеко не только политические, а мировоззренческие. Какого рода – ответ на этот вопрос содержится в трудах польских «классиков» начала 1920-х годов, которые описывали судьбу белорусского народа по-армейски чётко и конкретно. И благодаря Батьке эти планы не будут реализованы.
Александр Филей, Латвия
Свежие комментарии