Наша готовность мириться со злом сходит на нет

Сами по себе надменные чиновники и коррумпированные правоохранители были и раньше, но то, что считалось неизбежным, как климат, стало восприниматься как зло преодолимое и потому нетерпимое. Почему так произошло?

На прошедших нескольких неделях в центре внимания оказался ряд случаев, вызвавших широкое возмущение в социальных сетях.

Чрезвычайно грубые высказывания некоторых чиновников — «государство не просило вас рожать детей», или пожелания здорово питаться на 3,5 тысячи рублей, или обращенное к обманутым дольщикам предложение «бросить 200 тысяч мимо».

Но более всего общественное негодование разогрели вышедшие на поверхность фотографии, на которых осужденный за многочисленные зверские убийства Вячеслав Цеповяз, сидя в тюрьме, поедает деликатесы.

Причем в случае с Цеповязом речь идет не просто о нарушении правил.

Речь идет о создании привилегированных условий для одного осужденного, в то время как остальные должны отбывать наказание в непривилегированных.

Речь идет не просто об осужденном — по разным причинам люди могут попасть в тюрьму — а об убийце. При этом речь идет не о несчастном дураке, который зарезал собутыльника в пьяной ссоре — а об убийце, который обдуманно и хладнокровно, с особым цинизмом и жестокостью, вместе со своими сообщниками убил десятки людей, включая стариков и малолетних детей.

Речь идет не просто об особо жестоком массовом убийце, а об одном из лидеров банды, на годы фактически уничтожившей власть закона и государственный суверенитет на некоторой (хотя и сравнительно небольшой) части территории Российской Федерации.

Ситуация, когда тяжкий злодей, сидя в тюрьме, получает порядка 250 тысяч рублей в месяц из своего кровавым путем нажитого состояния и позволяет себе роскошества, которые недоступны большинству честных и законопослушных граждан, не могла не вызвать резкого возмущения в социальных сетях.

Сообщение об изнасиловании полицейской ее старшими коллегами подлило масла в огонь и заставило комментаторов задаваться вопросом о том, что, собственно, происходит.

А происходит определенное изменение общественных стандартов терпимого. Сами по себе надменные чиновники и коррумпированные правоохранители были и раньше — просто за последние годы в стране произошел медленный, но чрезвычайно существенный сдвиг.

Готовность мириться со злом сильно снизилась. То, что еще некоторое время назад считалось неизбежным, как климат, стало восприниматься как зло в принципе преодолимое и потому нетерпимое.

Почему так произошло?

Одним из факторов является массовое распространение социальных сетей, когда скрывать какую-то значимую для людей информацию стало практически невозможно. Но более важным представляется другое — постепенный рост доверия людей друг к другу и к государству. Доверие — это важный общественный ресурс, который медленно накапливается за годы стабильности.

В ситуации низкого уровня доверия никто и не ждет ни от частных лиц, ни от государства, что они будут исполнять свои обязанности и поступать по совести и по закону. Люди с презрением относятся к себе, друг к другу, к стране и к государству, выражая ту «ненависть к собственной культуре», которую с удивлением отмечали у нас иностранцы в начале 1990-х.

Коррупция и беззаконие, презрение и грубость рассматриваются как неприятная, но неизбежная особенность среды обитания — люди и не ждут ничего другого, как не ждут пальм и теплого моря в Мурманске. Мы плохие люди, которые живут в плохой стране, чего еще нам ожидать друг от друга.

Но постепенно эта ситуация изменилась — люди стали воспринимать свою страну по-другому, уровень доверия начал расти. Если раньше люди по умолчанию ожидали друг от друга непорядочного поведения — то теперь, наоборот, нормой считается порядочность.

Люди верят в честных чиновников, которые заботятся о согражданах, и честных правоохранителей, которые защищают их от злодеев.

На этом изменившемся фоне то, что раньше прошло бы по графе неизбежных мерзостей данного климата, воспринимается уже совершенно иначе — как предательство доверия.

Большую роль тут сыграл рост гордости за свою страну. Когда мы жили на одном из обломков империи, где правительство очень слабо контролировало собственные окраины, а международные эксперты со знанием дела писали, что «с Россией покончено» и «провал некогда великой державы в социальную катастрофу и стратегическое ничтожество неостановим», безобразные проявления коррупции и несправедливости воспринимались как что-то неизбежное.

Сегодня, когда Россия вернула себе статус великой державы, они вызывают острый когнитивный диссонанс. Когда-то уголовник, покупающий себе в тюрьме все что угодно — и кого угодно — терялся на общем безобразном фоне. Теперь фон изменился — и он бросается в глаза.

Рост доверия также предполагает рост ответственности за судьбу общества и страны. Когда люди не верят, что общество можно изменить к лучшему, они стараются выжить в одиночку — ну, в лучшем случае, семьями. Никто не хочет лезть в то, что не касается его лично и непосредственно. Но по мере оздоровления общества заинтересованность людей в состоянии страны в целом неизбежно растет. Люди уже не терпят то, что терпели раньше.

Насилие, несправедливость и пренебрежение к человеческому достоинству, которые раньше были частью фона, теперь воспринимаются с негодованием.

Это само по себе есть очевидный знак изменений к лучшему, и в этом есть возможность дальнейшего улучшения — но в этом есть и опасность.

Общественное негодование могут перехватить и использовать во зло те, кто хотели бы разрушить страну. Поэтому очень важно, чтобы государство видело этот запрос на справедливость — и отвечало на него раньше, чем его противники.

Нельзя сказать, что оно вообще не реагирует — некоторых чиновников уволили за грубость, в отношении сотрудников ФСИН, помогавших обеспечить комфорт Цеповязу, возбуждено уголовное дело — но нужно подчеркнуть, что это очень важно. Не реагировать в таких случаях или реагировать формальными отговорками было бы чрезвычайно опасно.

Невозможно обеспечить имущественное равенство — но можно обеспечить уважение к человеческому достоинству. Скудость перенести намного легче, чем презрение. Люди требуют уважения — к своему государству, к закону и к себе лично. И они имеют на это полное право.