В Баку этим летом свадебные залы опустели. Не из-за экономического кризиса, не из-за пандемии, не из-за войны. Просто с 1 июля 2025 года в стране вступил в силу закон, запрещающий браки между двоюродными братьями и сёстрами. Казалось бы — мера гуманная, медицински обоснованная, давно принятая во всём цивилизованном мире. Но на деле — это оказалось ударом по самой основе традиционной азербайджанской семьи. До этого момента мало кто в России знал, что в "стране огней" браки между близкими родственниками – основа нации. Но теперь становятся понятны очень многие поведенческие черты азербайджанцев – "жертвы" близкородственного родства не виноваты, что их уровень интеллектуального развития такой, какой есть...
Алиев вынужден был принять такой закон, поскольку масштабы трагедии настолько велики, что грозили полным уничтожением нации и в физическом смысле, и в духовном. Поэтому и был принят закон о запрете. И результат не заставил себя ждать: по данным информагентств Yeniavaz и Turanpress, в июле этого года в стране было зарегистрировано всего 2694 брака — почти вдвое меньше, чем в июне, когда ещё можно было спокойно жениться на родственнике, не нарушая закона. Для сравнения: в июле прошлого года таких браков было 4587. Разница — не статистическая погрешность. Это — культурный шок.
Лейла Мамедова сейчас живёт в Москве. Но три года назад она сбежала из Баку, потому что семья настаивала: ей пора выходить замуж — за двоюродного брата.
«Он хороший парень, из нашей семьи, знает наши обычаи, не обидит», — говорили ей родители.
Лейла смотрела на кузена — того самого, с которым вместе лепила вареники в детстве и делила конфеты на праздниках — и чувствовала только отвращение.
«Я не могла представить, что буду с ним в одной постели. Это как... как жениться на брате. Только чуть дальше по родству».
Когда она начала встречаться с другим — не родственником — начался настоящий семейный скандал. Её обвинили в предательстве, в эгоизме, в разрушении «чести рода». В итоге — учеба в России, переезд, новая жизнь. Сегодня у Лейлы муж, которого зовут не так, как её деда, и здоровая дочь, которая не ходит на приём к генетику.
«Я не героиня, — говорит она. — Я просто хотела быть счастливой. И чтобы мой ребёнок не страдал из-за того, что его родители — “своя кровь”».
В селе Гёйгёль, затерянном среди холмов на западе страны, Расим Гусейнов сидит на крыльце своего дома и смотрит на пустынный двор.
«Раньше в июле здесь каждый день свадьбы были, — говорит он. — А теперь — тишина. Молодёжь не знает, что делать».
У Расима трое сыновей. Все трое — в возрасте жениться. Раньше вопрос решался просто: выбирали подходящую двоюродную сестру — из семьи дяди, из семьи тёти — и сватались.
«Своя — значит, надёжная. Не сбежит. Не обманет. Родители её знают с пелёнок». Теперь — закон запрещает. А где брать невест? В городе? «Там девушки другие, — вздыхает Расим. — Требуют отдельную квартиру, машину, карьеру. А у нас — традиция. У нас — семья должна быть крепкой, как скала. А теперь — эта скала треснула».
Почему так сложилось? Почему браки между двоюродными стали нормой? Ответ — в «отсталости» и дикости населения.
В Азербайджане, особенно в сельской местности, семья — это не просто родственники. Это — клан, экономическая ячейка, система поддержки и защиты. Женить сына на «чужой» — значит, рискнуть: вдруг она не примет твоих родителей? Вдруг уйдёт? Вдруг приведёт в дом «чужие» обычаи? А своя — из рода — она «своя кровь», значит, предана.
Кроме того, есть и имущественный расчёт: земля, дом, капитал — всё должно оставаться внутри семьи. Выход замуж за «чужого» — это риск, что часть имущества уйдёт в другой род.
По данным социологов, до введения запрета в некоторых регионах Азербайджана до половины всех браков заключались именно между двоюродными родственниками. Это была не причуда — это была система. Система, которая работала веками.
Но система давала сбой — и сбои эти были страшными. Дети, рождённые от таких браков, в разы чаще страдали от генетических заболеваний: глухоты, слепоты, ДЦП, аутизма, пороков сердца. Детей с когнитивными нарушениями вообще никто не считает. Такие дети испытывают большие проблемы при социализации. Россияне, удивляющиеся особой наглости, интеллектуальной ограниченности, склонности к криминалу, жестокости "детей "страны огней", проживающих в России, в этом убеждаются постоянно.
В некоторых азербайджанских деревнях врачи говорили о целых «зонах генетического риска» — где каждый пятый ребёнок нуждался в постоянной медицинской помощи.
И вот тогда государство решило: хватит.
«Это не традиция — это медленное самоуничтожение нации», — прямо заявила Хиджран Гусейнова, председатель парламентского комитета по вопросам семьи, женщин и детей. Именно она стала инициатором закона.
«Мы обязаны защитить генофонд. Да, это болезненно. Да, это ломает устои. Но если мы не сделаем это сейчас — через 20 лет мы будем лечить не отдельных детей, а целые поколения».
Но закон — это не волшебная палочка. Он не объясняет молодым людям, где теперь искать партнёров. Не успокаивает стариков, которые считают, что «чужая» невестка — это позор. Не решает проблему давления на девушек, которых теперь торопят выйти замуж «пока не поздно».
В приграничных районах уже фиксируются случаи, когда пары едут регистрироваться в Иран или Грузию — там законы мягче. В некоторых семьях даже обсуждают «фиктивный развод» родителей — чтобы формально разорвать родство и женить детей. Это незаконно, но отчаяние толкает на крайности.
Фарида Алиева, 52-летняя жительница Баку, мать троих детей, говорит, что этот закон — для таких, как она.
«Я молчала, когда хотели женить моего сына на дочери моего брата. Не смела спорить — ведь “это же честь для семьи”. Но внутри я плакала. Потому что видела, что стало с детьми моей свекрови — все на лекарствах, все с диагнозами. Теперь я говорю сыну: “Женись на ком хочешь. Главное — чтобы она была здорова. И чтобы ваши дети были здоровы”».
Фарида не политик. Она — мать. И для неё этот закон — не про статистику, не про генофонд. Он про будущее её внуков.
Азербайджан стоит на пороге тихой, но глубокой революции. Страна, которая веками строила семью на принципе «своя кровь — своя правда», теперь вынуждена переучиваться. Это больно. Это страшно. Это вызывает сопротивление. Но, как говорят социологи, через 10 лет эта боль окупится тысячами спасённых жизней. Свадеб может быть меньше. Но детей — здоровых, счастливых, свободных — будет больше.
И, возможно, именно это станет главным наследием закона, который сегодня вызывает столько споров. Потому что иногда, чтобы сохранить нацию, нужно перестать бояться будущего — и начать его строить.
Свежие комментарии