Моё главное чувство сегодня к США? Разочарование.
Не ненависть. Не презрение. И уж точно не равнодушие. Но дикое, граничащее с ужасом разочарование («Как? Ну как же можно было так всё проиграть? Неужели и мы никогда не сможем встать во главе целого мира?»).
А ведь было время, когда я любил Америку. Мне было 15, стоял 1989-й год, страна медленно валилась на бок, будто в кино.
На уроках английского я листал US News & World Report, дома — «Огонёк».В первом, шикарнейшем журнале, меня поразила реклама Ford Taurus (сейчас это допотопная древность): классные тачки на фоне закатов в каньонах. Во-втором — история Артёма Боровика про то, как он «служил в армии США»…
В том же году я впервые столкнулся с американцами. Случайно пересёкся с ними в подмосковном доме отдыха (я как-то рассказывал, как залез поправить флаг СССР, чтобы он не свисал тряпкой рядом со звёздно-полосатым).
Это были ребята-протестанты откуда-то из Айдахо. Они пели свои песенки про Иисуса и играли в футбол. Мне потребовалась неделя, чтобы преодолеть робость и заговорить с ними.
Не то, чтобы это были сверхсущества, нет. Скорее, это была «другая нормальность», как нынче модно говорить. Они и правда были другими. Это был иной мир — сладкий, как тайна.
Затем была война в Ираке в исполнении CNN — поразившая меня своею онлайн-магией. Потом были книги. Из них, вот уж странно, мне сильнее всего запало в душу детское «Благослови зверей и детей» — и одна фраза оттуда. Вот она:
«Ибо в том и заключается суть настоящего американского боевика: вооружённые мужчины отправляются невесть куда с невесть какой, но опасной миссией. Пересекают ли они континент в кибитке, защищают ли национальные интересы в дикой саванне, сражаются ли за демократию, бороздят ли океаны, вырывают ли с корнем джунгли, чтобы водрузить на их место наш флаг и насадить наш образ мыслей, суть мелодрамы не меняется: вооружённые мужчины отправляются невесть куда с невесть какой, но опасной миссией».
Теперь эти слова кажутся мне насквозь фальшивыми: «Куда вы всё прётесь, придурки?». Но тогда — о, тогда главной была «опасная миссия»! Она решала всё. Дома в 1990-м её для 16-летнего парня попросту не было.
Когда же началось выздоровление? Наверное, с бомбёжек Югославии в 1999-м. Словно треснуло что-то. 9/11 я встречал уже с нескрываемым злорадством: «Ещё! Ещё!!!»
Но важнее другое. Сама Россия стала вдруг оживать. Мы словно проснулись. Здесь появились свои каньоны, песенки, «опасные миссии». Мы стали водружать собственные флаги.
Теперь Америка кажется архаикой. Её благословение пропало куда-то. Ребята-протестанты то ли спились, то ли сменили пол. Джунгли с корнями поели Нью-Йорк. И Артём Боровик два десятка лет как мёртв.
Вот и я всё думаю: да что же вы, американцы? Но они всё молчат или галдят — как в мелодраме.
Свежие комментарии